Точное попадание [= Начало ] - Юлия Фирсанова

Становились понятны все меры предосторожности, вроде катакомб, телохранителей и тщательной маскировки. Если ты не самоубийца, обладая таким богатством, быстро учишься осторожности, а, учитывая возраст Изара, я бы сказала, что эту науку он усвоил на "отлично". Кстати, я подумала еще и о том, почему при таких доходах он обосновался в столь жалком районе. Укрывается от налогов, тут проще вести дела, или просто привык? Впрочем, вызывать Изара на откровенность я не стала. Расследование частной жизни пожилого ростовщика не в моей компетенции.

Нас проводили на выход, не знаю уж, тем же путем или другим. Настолько же хорошо, как я определяла время, так же хреново я ориентировалась в темном замкнутом пространстве. Оставалось только надеяться, что после всех наших душевных разговоров милый дедушка Изар не велел своему охраннику тюкнуть клиентов по головам и забрать денежки. Надеялась я не зря, моя вера в лучшее в людях на сей раз не подвела. Бор вывел нас на улицу, коротко кивнул на прощанье и бесшумно закрыл дверь.

Мы снова были в трущобах, Лакс все с той же заплечной сумкой на плече, вот только кто-нибудь очень внимательный мог бы сказать, что сумка стала несколько тяжелее и более округлой с виду.

— Куда теперь? — весело улыбнулся Лакс.

— Думаю, в кондитерскую, — огласила я следующий пункт нашего маршрута. — Надо вознаградить Фаля за его самоотверженно-сдержанное поведение в непосредственной близости от печенья!

Оба моих спутника продолжали смотреть на меня с прежним недоуменным ожиданием в глазах. Тут я сообразила, что здешний сервис мог и не достигнуть такой степени спецификации, при которой возникают магазинчики-кафе, где торгуют исключительно сладким. Насколько я успела убедиться, народ в трактире предпочитал кушать основательно, заказывая, если позволяли финансы, натуральное мясо, если нет, обходились тем, что мясом, по крайней мере, пахло. Хлеб же считали самостоятельной едой и закуской.

— Есть в этом городе какая-нибудь лавка, где сластями торгуют? — вопросила я у Лакса, адаптировав вопрос для восприятия.

Мотылек восторженно завопил, словно я пообещала вот в эту секунду открыть ворота сильфячьего рая. А с другой стороны, может, для него кондитерская и было эквивалентом рая, достижимым уже земле?

— И не одна, — заверил нас вор, Фаль просто заискрился ликованием, но я поспешила умерить его воинственно-гурманский пыл:

— Нам пока хватит и одной, не будем бессердечными эгоистами, надо же и другим горожанам что-то оставить "на развод".

Как просто оказалось сделать Фаля счастливым. Всего-навсего горсть бронзовок, потраченных в очаровательной маленькой лавочке, где-то на стыке элитного района с особняками и торгового квартала. В этом же заведении был отведен небольшой уголок под столики, для желающий продегустировать сласти, не отходя от кассы, запивая ароматными травяными настоями, которые делали дочки хозяина. Конечно, взбитые сливки, марципаны, нежнейший, пропитанный сиропом бисквит, меренги и другие деликатесы тут не предлагались, зато засахаренные орехи, ириски, медовые булочки, пастила и многое такое, что я не знала даже "в лицо" благоухали так, что не удержался бы от искушения и самый строгий сторонник диет. А наш сильф, в жизни не слыхавший такого зверского слова, мог по праву считаться не только самым объевшимся в городе существом, но и самым довольным жизнью. Мы с Лаксом, конечно, тоже не упустили возможности немного побаловать себя, однако, нам пришлось и немало потрудиться, загораживая от немногочисленных посетителей лавочки следы сильфового сладкого буйства.

Фаль валялся в россыпи лакомств, жонглировал орешками и дегустировал, кушал, лопал, трескал все, на что падал его восторженный взгляд. А лавочник и его очаровательные дочурки посматривали в нашу сторону с открытым благоговением. Еще бы, худощавый мужчина и девушка купили и умяли вдвоем такую массу сладкого, что удивительно, как только не получили заворота кишок.

Кстати, сами девушки вовсе не были сдобными пышечками, каковые обычно представляются воображению, при словах "дочки кондитера". Полагаю, именно потому, что с младых ногтей вокруг них в избытке было самых разных лакомств, они быстро набили оскомину. Когда долго мечтаешь о чем-то и очень хочешь, то, дорвавшись, зачастую не знаешь меры, а если все твои мечты вот они, под носом, только руку протяни, то они перестают быть предметом вожделения. Я вот даже попробовать все сласти оказалась не в силах, хоть и очень старалась, все-таки натуральный продукт, никаких искусственных ароматизаторов и консервантов.

Наконец, наш маленький друг сыто отвалил от остатков кондитерских изделий и тяжело вспорхнул мне на плечо. Он был умиротворен, даже не бросал жалобных взглядом на недоеденные кусочки, каковых обыкновенно никогда за собой не оставлял. Облизывая мордашку, ладошки и крылышки, перепачканные в жидкой карамели, Фаль только довольно мурлыкал. Завершив туалет, он мечтательно улыбнулся и пропел мне на ухо:

— Спасибо, Оса! Это было так здорово!

После чего сладко зевнул, для страховки крепко уцепился за дареный эльфийский шарфик, украшавший мою футболку, и, свернувшись клубочком, задремал. Даже нос прикрыл переливчатым крылышком. Ну точно котенок, поиграть, поесть и спать — вот смысл жизни и ее цель!

Мы вышли из лавки, оставив после себя не только пустую посуду, но и зарождающуюся легенду о магеве-сладкоежке. А Лакс повел меня дальше, продолжая обещанную экскурсию, к району храмовых улиц. В этом городе церкви не стояли вперемешку с домами, им под застройку был отведен особый участок, куда и приходили нуждающиеся в облегчении души молитвой или божественном наставлении.

Ни то, ни другое меня не интересовало, но я посчитала, что в таком месте может найтись немало интересного, не зря же у нас туристы первым делом мчаться осматривать соборы. А чем я хуже? Без фотоаппарата, правда, и шортов бермуд, каковые мой дедуля упорно называл канарами, но ничего, я все равно буду глазеть добросовестно и широко распахивать рот!

Из истории своей страны я знала, что церкви, я имею в виду христианский период, а не язычество с лесными капищами, где бы народ ни основывал поселение, варганили первый делом, да и самыми красивыми из всех сооружений в городе они оставались очень и очень долго. Не знаю, было ли что-то подобное в Хавале. Наверное, при массовой вере в существование целой кучи богов, выделить финансы на каждый храм для горожан стало бы проблемой, впрочем, поначалу можно было воздвигнуть один дом на земле для нескольких небожителей. Эффективно и экономия на лицо. Однако, мы явились не в молоденький городок, Патер простоял на своем месте уже порядочно, и места поклонения успели, наверное, не раз, если не перестроить, то подремонтировать и расширить. Во всяком случае, я не разочаровалась.

Пусть масштабом Нотр-Дам де Пари тут и не пахло, но и примитивных идолов с размазанной по губам кровищей я тоже не встретила, впрочем, как и белокаменных с золотыми куполами церквей. После деревни, такой похожей на наши или украинско-белорусские поселения, меня слегка занесло с ориентированием на местности, начало казаться, будто и дальше все будет таким же знакомым и домашним, однако, эльфийских табор, пардон, стоянка, быстренько повернул шурупы в моей башке на место. Мир, в котором я очутилась по воле или уж скорей неволе моих похитителей, ну попадись мне только эти бестелесные киднеперы, узнают, почем фунт лиха, был самим собой и ни на что походить не был обязан, развиваясь исключительно по своим законам. Я еще раз убедилась в этом, созерцая архитектуру культовых сооружений. Тут царила такая же свобода стилей и размеров, как и в домах. Храмов было, как мне показалось навскидку, по меньшей мере десяток, и все они были построены из камня. Проще один раз вложиться, чем без конца пожары тушить? Вон Москва, пока деревянной была, раз в шесть лет горела регулярно, как по графику. И куда пожарные смотрели? Наверное, на огонь!